Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
У. Шекспир
Мама назвала меня Тимуром, хоть отец и был против… Не прошло и года, как он исчез в неизвестном направлении, а мама, освобожденная от его упрёков по поводу выбора имени и бог весть чего ещё, что так или иначе касалось воспитания, вырастила меня одна.
Едва достигнув шестилетнего возраста, я, по её инициативе, поступил в музыкальную школу. Учился по классу фортепиано, не доучившись, решительно бросил, несмотря на явные успехи. Дело в том, что в нашей суровой улан-удэнской действительности куда более востребованными оказались навыки физической и словесной самообороны, а не игры на музыкальном инструменте, пусть даже столь прекрасном. С учёбой в общеобразовательной школе и технаре у меня, надо сказать, тоже особо не сложилось. В итоге теперь я – контрактник в пятой танковой, что на Дивизке. Но в целом мама довольна.
Словом, всё в моей жизни шло, как по маслу. Почти. Недостающий пазл в виде личного счастья судьба подкинула мне весной 2014 года. С Юлей мы познакомились в мае, неприлично тёплом в тот год. Накануне я, отмечая с пацанами начало долгожданного отпуска, потерял телефон и банковскую карту в каком-то злачном заведении города и вдобавок пропил всю наличку. Наутро я, как мужчина, представлял из себя зрелище весьма неприятное. Домой пришлось идти пешком. Вероятно, в тот день солнце намеревалось меня уничтожить, потому что вызванная вчерашними возлияниями жажда рисовала в воображении картины вожделенных преступлений: вот я в магазине под прицелом видеокамер выпиваю литр минералки и навечно становлюсь героем рубрики "Они забыли заплатить", а вот снова я, опять же геройски, как десантник в Ильин день, выпиваю полфонтана на Арбате. От позора меня спасла высокая девушка в солнечных очках, сидевшая на скамейке в сквере у Гостиных рядов. Точнее, не она сама, а её бутылочка кристально прозрачной воды. У ног симпатичной незнакомки, прямо на газоне, лежала металлическая палка. Я подошел и поднял палку, присев рядом и бесстыже таращась туда, куда таращился бы любой нормальный мужик на моем месте и этапе эволюции – на воду.
