Она стояла и смотрела на восток. Теплый летний ветерок ласково прикасался к ее юбкам, шевелил вуаль и гладил нежную шею. Длинная светлая коса льнула к спине…
Башня замка была самой высокой точкой на много миль вокруг. Зеленые луга, речка, дальше – огромный темный лес, потом серое море, потом голубое море, а потом… Запах луговых трав, летнего ветра и свежескошенного сена. Она ждала. Ждала уже давно и почти безнадежно.
А там, на востоке, на самой вершине крепости, стоял он и смотрел на запад. Даже горячий ветер пустыни не мог пошевелить ни одного колечка на его кольчуге, но безнаказанно трепал черные волосы. Запах дыма, раскаленных песков и нагретого металла проникал повсюду, въедаясь в кожу. Перед рыцарем расстилалось лазурное море, позади оставались белые, серые и желтые пески. Позади еще шумела битва. Но он был здесь. И он смотрел на запад.
Осень 1188 года
Римильда из Дауфа, дочь старого графа Мобри, покинула замок Ашби на рассвете. Единственное, о чем она сожалела, – это о бессмысленно потраченном времени и деньгах. Глупо было вообще сюда приезжать, ведь она же знала, кто такой принц Джон и что можно от него ожидать.
Однако утопающий хватается и за соломинку. Римильда в последний раз оглянулась на мрачную громаду замка – серые камни уже окрасили в кровавый цвет первые лучи солнца, пробившиеся сквозь облака, – накинула на голову капюшон дорожного плаща и пустилась в обратный путь, домой. Лошади шлепали по грязи, брызги летели во все стороны. Подол платья станет грязным уже через несколько минут. Но это такие мелочи по сравнению с положением, в котором оказалась Римильда.
– Только не говори мне, что ты предупреждала, Калев.
– Я предупреждала, – пожала плечами уже немолодая, но все еще крепкая и даже красивая женщина, одетая в простое платье. Она держалась верхом на лошади не хуже госпожи – обе женщины являлись заправскими наездницами. – Это была глупая идея.
Калев, няня и горничная Римильды, всегда отличалась излишней прямотой и острым языком.
– Жаль, что короля нет в стране, – вздохнула Римильда.
– Жаль, что в стране нет твоего братца, – отрезала няня.