В лесу было поразительно тихо. Казалось, здесь не осталось ни одного живого существа. Покой могилы, склепа. Дориан де Бланко накинул поводья коня на нижнюю ветку векового дуба и медленно пошел к часовне, скрывавшейся в небольшой ложбине. Маленький мостик, переброшенный через ручеек, тихо скрипнул. Слабый ветерок едва заметно прошелестел в ветвях старых деревьев. Тишина.
Дориан приблизился к двери часовни и вошел внутрь. Свет проникал в помещение через единственное окно, расположенное над алтарем. Лучи заходящего солнца как раз скользнули внутрь, заливая золотом белую стену с распятием и мраморный алтарь. Тишина леса не шла ни в какое сравнение с тишиной этого места. Здесь не было пустоты, одиночества. Только покой, только единение. Дориан верил в бога искренне и непоколебимо. Здесь, в часовне, он чувствовал присутствие Всевышнего так ясно и явственно, как нигде больше. Когда-то давно, еще подростком, он нашел это место, надежно спрятанное в глубине леса, что занимал значительную часть владений виконтов де Бланко, и с тех пор приходил сюда всякий раз, когда хотел побыть… не один.
В последнее время Дориан приезжал в часовню каждый день, на закате. Теперь, когда он остался единоличным хозяином поместья, одиночество стало просто невыносимым. Дориан не жаждал общества ни в коем случае, но желал, страстно желал близости и понимания. Отец, большую часть жизни проводивший на войне или при дворе, мать, любящая, но всегда слегка отстраненная, брат… Брат. Ах, Жан-Люк! Дориан остановился перед алтарем и преклонил колени.
Их нет – ни отца, ни матери, ни брата.
Дориан зажег толстую свечу и поставил прямо на мраморную плиту. Огонек затрепетал.
Письмо, доставленное нарочным сегодня утром, лежало в кармане камзола. Эта короткая записка, всего несколько строк, выведенных мелким почерком с замысловатыми завитушками, была словно дьявольское искушение. За месяцы, прошедшие со смерти Жан-Люка, Дориан успел смириться с тем, что все безнадежно. Он не видел выхода, не видел способа все исправить. Это угнетало его, мешало спать, мешало дышать. Поместье медленно умирало, поля и леса заполняла мертвенная тишина, словно из земли выкачали всю жизнь. Замок уже не просто ветшал, а разрушался, правое крыло пришлось закрыть после того, как кусок штукатурки, отвалившийся от потолка, едва не убил горничную. Земли арендаторов превращались в болото, потому что старая система осушения пришла в полную негодность. Дома вассалов рассыпались прямо на глазах. Дориан искал выход, но не находил. Он умел терпеливо сносить невзгоды, однако сейчас терпение не могло ему помочь, требовались деньги, а их не было. Если бы Жан-Люк остановился раньше, если бы он вообще остановился… Дориан мрачно улыбнулся: смерть остановила брата, только оказалось уже поздно. Как для Жан-Люка, так и для владений виконтов де Бланко. Слишком поздно.
