– Помогите!
Женский крик разорвал тишину ночи, пробежался холодом по спине и вонзился прямо в грудь. Так не кричат просто от страха. Так кричат, когда умирают.
Я резко остановился. Касим, погоня – всё исчезло. Остался только этот голос. Глухой, полный боли, срывающийся в истеричный хрип. Он не звал кого-то конкретного, он звал спасение.
Я рванул вперёд. Лес хлестал по лицу ветками, корни вырывались из земли, цепляя за сапоги, но мне было плевать. Я должен был успеть. Если этот голос замолчит, будет поздно.
Я вылетел на поляну и увидел ад.
Пятеро мужчин, шакалы, загнавшие жертву в угол. Они стояли кругом, а в центре – она. Хрупкая, сломанная, измученная. Белое платье прилипло к телу грязными лохмотьями, запятнанное тёмными пятнами. Кровь.
Я медленно выдохнул, чувствуя, как сжимаются кулаки. Свадебное. Свадебное?!
Она стояла на коленях, дрожащая, но не падающая. Руки содраны в кровь, губы разбиты, щека опухла. Но она не плакала, не умоляла о пощаде. Просто смотрела вниз, как человек, который уже умер внутри.
– Поднимайся, дрянь! – голос мужчины прозвучал резко, как удар. Он схватил её за плечо и дёрнул вверх. Она шатнулась, но даже не попыталась сопротивляться, только прикрыла глаза. Как будто уже была далеко отсюда.
Я сжал кулаки.
– Что здесь происходит?!
Мужчины медленно повернулись ко мне. Они не испугались, не удивились. Смотрели, как на пустое место. Как на того, кто ничего не значит.
– Уходи, чужак, – холодно бросил один из них.
Я не сдвинулся.
– Вы её убиваете.
Другой, постарше, сложил руки на груди.
– Она опозорила нашу кровь.
Я стиснул зубы.
– Кем она вам приходится?
Старший посмотрел мне прямо в глаза.
– Мы её братья.
Меня будто ударило в грудь. Братья. Родные. И они избивают её до смерти.
Я снова посмотрел на неё. Сломанное тело, кровь, грязь, рваное платье. И глаза. Пустые. Без надежды. Она знала, что её никто не спасёт. Она смирилась.
Грудь сдавило от ярости, воздух сгустился. Казалось, само небо отвернулось от этой сцены.
Я шагнул вперёд.
– К чёрту ваш позор.
Старший напрягся.
– Ты не имеешь права вмешиваться.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
