Башню посетил некто по имени Генрих. Принцессу Тори это очень и очень насторожило, поскольку этот миловидный парень знал её имя, знал, что в башню её упекла одна женщина-ведьма, имени которой никто не знает. Оттого она держалась от него на расстоянии, думая, что это и есть та ведьма, что превратилась в кого-то другого и хочет выпытать у неё, не собирается ли Тори сбежать. Впрочем, это кажется странным, но он не ведёт себя навязчиво и не рассчитывает, что девушка будет доверять ему. Но она рада, бесконечно рада тому, что благодаря Генриху больше не одна здесь.
Месяц спустя после того, как он появился впервые в этой башне, она начала понемногу доверять ему, между ними завязалась дружба. Сэр Генрих смешил девушку, убивая скуку и прогоняя печаль прочь, учил принцессу покеру. Вместе они играли в шахматы, танцевали, обучая друг друга. Он её бальным танцам, а она его – деревенским. Тори – принцесса, пятая дочь короля, которая всегда тянулась к подданным. По вечерам девушка пела. Она это любила. Её покойная мать пела в детстве колыбельные, которые юная принцесса выучила, и теперь их слушал сэр Генрих, восхищаясь девушкой каждый день всё больше и больше. Со временем дружба переросла в симпатию, а симпатия стала нечто большим.
Они глядят из окна на звёзды, что сияют в ночном небе. Генрих тянется к ней за поцелуем, Тори лишь на мгновение подаётся ему навстречу, после чего кладёт руки ему на грудь, устремляя свои зелёные глаза в его карие.
– Знаешь, прошло уже шесть лет, как я сижу под замком в этой башне. Я… я не могу так. Ты должен знать… – шепчет она, боясь даже думать о том, как он воспримет то, что она собирается сказать. – У меня есть муж и двое детей. Две девочки. – на этом месте голос её необычно, как никогда прежде, смягчается. – Анна и Донна. Я не знаю, как к ним вернуться. Не знаю, где их искать. Ведьма разлучила нас, но поклялась спасти моего мужа от смертельной болезни, чтобы дочери были не одни.
Генрих очень сильно удивился её словам, даже больше, чем ожидал сам.
– Я должна была сказать об этом раньше, но я боялась, а сейчас я больше не боюсь. И, ты, наверно, не веришь мне…
