На календаре был первый день весны, но утро в Гримдале выдалось по-настоящему холодным. Зима сопротивлялась, не желая покидать эти земли без последнего боя.
Хассе Хаберг выгнал из гаража свой старый Вольво и уставился сквозь стекло на грязно-серое небо. «Еще шесть недель» – подумал он. Через шесть недель придет тот день, которого мужчина так боялся. День, который он, увы, никак не мог отсрочить. «Хотя, – мелькнуло у него в мыслях, – если все сделать правильно, то они оставят нас в покое навсегда». Надежда была слабой, но Хассе верил в удачу – на что еще ему было надеяться?
– Папа, тебе не обязательно возить меня в школу каждое утро. – Заметила Майя, усаживаясь на заднее сиденье.
Он вздрогнул от неожиданности: его дочь всегда умудрялась подкрасться незаметно. Вот и сейчас – Хассе так глубоко увяз в своих мрачных мыслях, что не увидел, как она спустилась с крыльца и добежала до машины.
– Нет, это обязательно. – Он обернулся, и при виде хрупкой рыжеволосой девушки его сердце сжалось.
Майя была так сильно похожа на его погибшую супругу, что ее вид причинял ему боль и радость одновременно.
– Все наши ребята добираются самостоятельно. – Упрямо сжав пухлые губы, возразила она.
«Такая же упертая, как и ее мать».
– «Наши»? Каких «наших» ты имеешь в виду?
– Пап. – Ее плечи устало опустились.
– Я не могу подвергать тебя опасности, Майя.
– А я устала от насмешек: твоя дочь – единственная из старшеклассников, кого до сих пор подвозят до школы родители. Мне не шесть лет. Мне скоро восемнадцать, пап! Я могла бы сама водить машину…
– Она нужна мне, чтобы добираться утром до клиники без опозданий. – Вздохнул Хассе, пристегиваясь. – Я не могу тебе ее отдать. Автобус – тоже не вариант, ты же знаешь.
– Что может случиться со мной в автобусе?
– Просто позволь мне заботиться о тебе, ладно?
Майя нервно дернула ремень безопасности, пристегнулась и отвернулась к окну.
– Это называется гиперопека, папа. Ты не сможешь защитить меня от всего на свете.