Анна Авзалина.
— Доченька!
Знакомый голос прорезает тяжелый воздух, вырывает меня из пучины мыслей. Я оборачиваюсь и вижу отца, стоящего в дверях. Он одет в идеально сшитый костюм, в руках держит небольшой букет, который кажется жестокой шуткой. Его глаза настороженные, он пытается улыбнуться, пытается быть сильным.
Для меня.
Я иду к нему, молча шагаю в его объятия, когда они раскрываются.
В ту секунду, когда его тепло окутывает меня, внутри меня что-то ломается.
Слеза, горячая и быстрая, выскальзывает, но я быстро смахиваю её. Он не должен видеть мои слёзы. Не хочу добавлять ему боли, вина и так его съедает. На нём нет лица.
— Как ты? Держишься? — Его голос звучит грубее обычного, когда он вручает мне букет, маленький, нежный, как я. Как прежняя я. — Ты хочешь, чтобы я остался? Я могу побыть с тобой, пока не настанет час….
— Не стоит. Я в порядке, папа. Это же день моей свадьбы, забыл?— Я выдавливаю из себя такую натянутую улыбку, что становится больно. — Я самая счастливая невеста!
Ложь горько пахнет на моём языке. Он видит её насквозь, его челюсти сжимаются, когда он протягивает руку и касается моей щеки. Его прикосновение слишком мягкое для этого момента, для кошмара, в который превратился этот день.
— Тебе не нужно этого делать. Я могу найти другой способ. Мы можем отложить...
— Нет, — перебиваю я его, мой голос звучит резче, чем я предполагала. Букет выскальзывает из моей руки, приземляется на пол с глухим звуком. — Мы оба знаем, что другого пути нет!
Его лицо сморщивается, тяжесть мира давит на него.
Он был моей скалой, моим защитником, всем для меня с того дня, как умерла моя мама. Он был тем, кто поддерживал меня в каждом разочаровании и в каждой победе.
И теперь я должна спасти его.
Слезы наполняют его глаза, впервые в жизни я вижу, как он плачет.
Мой отец — человек, который не дрогнул, когда его людей расстреливали, человек, который выстоял, даже когда его империя сгорела. Теперь он плачет. Я проглатываю крик, царапающий моё горло.
— Папа, — шепчу я, хватаю салфетку с комода и промокаю его глаза. Вид его слез разрывает меня на части, но я не могу развалиться.
