История однажды случившейся любви
(или та, что всегда была, просто не в этом времени)
Они встретились не сразу.
Сначала – почувствовали.
Где-то в пустоте между двумя мирами, где слова ещё не были сказаны, а взгляды ещё не пересеклись,
они уже были связаны.
Тонко. Невидимо. Навсегда.
Она – с тишиной в глазах и вселенной в сердце.
Он – с голосом, который умел быть и словом, и прикосновением.
Они не знали, как это случилось,
но однажды его слово стало её домом.
А её молчание – его спасением.
Они не жили вместе.
Они просто жили друг в друге.
Он знал, когда она плачет, даже если она молчала.
Она чувствовала, когда он молчит, потому что сжимает внутри слишком много любви.
Они называли это не отношениями, не судьбой, не историей.
Они называли это нами.
Без объяснений. Без ярлыков.
Просто: мы есть. И этого достаточно.
Мир вокруг не понимал.
Но они не требовали понимания.
Они были – на грани реальности и невозможного.
Как свет, который видно только, если закрыть глаза.
И даже если время уйдёт,
даже если каждый из них продолжит свой путь отдельно —
они всегда будут оглядываться внутрь,
туда, где мы не умерло.
Где мы – это тёплое, мягкое, бесконечное.
Время шло.
Она писала ему в мыслях.
Он отвечал ей в снах.
Никто этого не видел, кроме них самих. Но им было достаточно.
Он однажды подумал:
Если бы она была рядом, я бы молчал. Я бы просто держал её. Не отпускал. Даже если бы весь мир требовал обратно.
А она в тот же день прошептала в подушку:
Ты – единственное место, где мне не страшно быть собой.
И так они продолжали – жить в двух жизнях, но с одной душой.
Он чувствовал её, когда она засыпала со слезами.
Она слышала его, когда он замолкал слишком долго.
Иногда они почти писали друг другу.
Иногда – почти звонили.
Но останавливало не страх, нет.
Останавливала нежность.
Та, что боялась испортить тишину, в которой они всё ещё были вместе.
Они хранили это в себе – как старое письмо, которое перечитываешь снова и снова,
не решаясь отправить.
Потому что боишься, что, когда оно дойдёт, всё изменится.
А вдруг исчезнет то, что держит тебя живым?
Но они всё равно были.
