Отступление первое, глобальное:
– Ну вот и этого пристроили, – с довольным вздохом констатировал факт Мортимер, он же Смерть, он же Прародитель, он же кобель гулящий (по версии его жены).
– С чего это ты столь резко озаботился будущим далеких потомков, причем так… узконаправленно? – спросил… нет, теперь уже спросила его Швея, сидя в огромном мягком кресле из какой-то невезучей туманности и смакуя так приглянувшийся ей коньяк.
Смерть окинул собеседницу укоризненным взглядом. Пришлось даже слегка поиграть с временными рамками и реальностями, чтобы снова восполнить свои запасы и прикрыть от наглой сущности ходы к заначкам. А это было ой как непросто – после обретения прядильщика и полной стабилизации силушкой она сильно подросла.
– Сами виноваты. Все им не так. Не вмешиваюсь – плохо, вмешиваюсь – тоже плохо, – зевнул Мортимер. – Ты не представляешь, как обиженно они сопели на то, что их «прекрасные» клановые дети не могут найти себе Мастера, а я попросил бродяжек распределить на реабилитацию. В глаза претензии, конечно, не высказали, но это не значит, что я их не слышу, – закончил Прародитель.
– И теперь ты отыгрываешься на клановых, – понимающе кивнула сущность.
– Ну почему «отыгрываюсь», я помогаю! Причем – заметь! – лишь самым проблемным, – поправил Морт.
– Это Ксандр-то был проблемный? Или Ричард? Ладно уж, про моего промолчу, – усмехнулась Швея.
– Один слишком независим и нетороплив, чтобы искать, а второй слишком забит, – хмыкнул Прародитель.
– И кто твои следующие жертвы?
– Да вот думаю… – Морт взглянул на нечто вроде огромного бильярдного стола в виде космического пространства с шарами-планетами и пристроил кий к прозрачному бело-голубому шарику. Что-то похожее на облака колыхнулось внутри шара, и взволнованная «планета» будто бы попыталась откатиться. – Одно белое полено уже пристроено… Продолжаем лесозаготовку! – И кий резко ударил по белому шарику. Тот с хрустальным звоном ударился сначала о соседний, серо-фиолетовый, а потом оба закатились в лунки. Что примечательно – разные.
* * *
Галахад смотрел на себя в зеркальную поверхность выключенного монитора. Темный экран отлично отражал спокойные и равнодушные темно-синие глаза на слегка угловатом мужественном лице молодого человека двадцати пяти – двадцати восьми земных лет.
