Зима в том году выдалась необычайно суровой. На небольшой горнолыжной базе в Карпатах собралась довольно странная компания российских туристов. Собственно, катанием с гор на лыжах они занимались мало. Да и погода не располагала к этому занятию.
По вечерам, когда основная масса туристов отдыхала в баре или сауне, небольшой коллектив собирался в самом дорогом номере гостиницы, где остановилась немолодая супружеская пара. Андрею Сергеевичу и Татьяне Николаевне было около пятидесяти, и их гости были приблизительно такого же возраста. Сюда, в большой, но уютный номер приходили те, кто не любил современные забавы с шумными толпами народа и надоедливыми аниматорами.
В первые дни компания развлекалась различными интеллектуальными играми, а потом один из участников, Семён Семёнович, литератор по образованию, предложил устроить что-то вроде литературного соревнования. Каждому предлагалось рассказать какую-нибудь историю, за прожитые полвека у всех наверняка было что-то не совсем обычное, яркое, запомнившееся на всю жизнь. Все согласились и решили взять тайм-аут на пару дней, чтобы каждый мог вспомнить и подготовить свою историю, а потом прослушивать по одному рассказу за вечер. А так как условия получались неравными, кому-то два дня на подготовку, а кому-то больше недели, то бросили жребий. Сам Семён Семёнович, как профессионал, в соревновании участия не принимал, а был назначен арбитром. Вторым арбитром, тоже освобождённым от сочинительства, был утверждён Мишель, молодой человек лет тридцати, неизвестно как оказавшийся в этой «пожилой» компании. Он, по слухам, работал в гостинице и был каким-то то ли дальним родственником, то ли просто знакомым Андрея Сергеевича.
Через два дня группа снова собралась в номере и соревнование началось. Первой по жребию свой рассказ представила хозяйка, Татьяна Николаевна. Женщина поведала небольшую историю из детства, когда она чуть не утонула в озере и только каким-то чудом ей удалось спастись. Так как это было первое произведение и сравнивать его было не с чем, то ограничились просто обсуждением самой истории, без оценки литературной составляющей.
