Эта книга написана с благодарностью:
Насте Балашовой за интерес, участие и поддержку,
и за то, что мы с ней не такие уж и разные;
Насте Продченко и Юлиане Ивановой
за добровольное согласие стать подопытными
читателями-тестерами в процессе написания;
Сане Андрееву за понимание, участие и помощь
в непростой жизненной ситуации;
моим детям
моему бывшему мужу, единственному, кто жив
моим друзьям
Вселенной за то, что я есть
Ноги ужасно устали. Вот просто УЖАСНО. Сутки беготни по этажам, палатам, процедуркам. Зато никто не умер. Чистая смена. Нет, Алисе наоборот было интересно, когда умирали. Именно затем она и пришла: привыкнуть к смерти. Никакой кровожадности. Просто понять, как это. Ну, раз уж это так обязательно. Сей факт просто убивал Алису. Как такое возможно? Никто не спросил её, хочет ли она прийти в этот мир. Её просто взяли и родили. Нет, Алисе очень нравилось тут. Все тридцать с небольшим лет, или сколько она себя помнила, ей нравилось быть живым человеком и ходить по земле. Но вот принять тот факт, что однажды её не станет, Алиса не могла никак. Опять же, никто не спросит её мнения по этому поводу. Ещё и не предупредят скорее всего, как показывал её опыт. Нет, Алиса решительно не была готова к такому повороту событий. Понятно, что всё случится так или иначе. Но почему ОНИ все вокруг ходят такие спокойные? Им что, всё равно?!
Алиса лет с двадцати начала пытать людей на тему отношения к смерти. Начала с родственников. Бабушке было около семидесяти, но никакие «нетактично» «жестоко» не смутили девушку.
– Бабушка, неужели ты не боишься смерти?
– Господь с тобой, Алиса! – бабушка замерла над сковородкой с блином, рука с лопаткой зависла в воздухе, не добравшись до плиты. – Зачем же об этом думать?
– А как можно об этом не думать?! Как вы все об этом не думаете? Ведь это ужас просто!
– Деточка, ты ведёшь себя, мягко говоря…
– Что? Нетактично? Некорректно? Грубо?
– Ну… просто если это уж так тебя волнует, может ты поделишься со своими подругами? Хотя я искренне не понимаю, зачем думать об этом в двадцать лет! Тьфу тебя, Алиска! Блин сгорел! – завопила бабушка.
