Овчарка остановилась перед самыми рельсами и глухо заворчала.
– Ты чего? – удивилась Ника. – Идём дальше. Мы даже до поворота не дошли.
Однако лапы Веги словно увязли в цементе. Увязли и уже застыли: с места она не сдвигалась.
– Вега! – Ника снова потянула за поводок.
Собака стояла намертво. Головой Вега тянулась к земле и ворчала. Пыталась грозно, но получалось достаточно жалко. Сквозь напускную угрозу прорывался страх. Неподдельный, животный, острый. Такой отчаянный, что Нике показалось будто он ползёт по земле. Подбирается в кромешной темноте к ногам и вот уже обвивается вокруг холодной колючей проволокой. Она нащупала в кармане пневмат. Положила палец на крючок. Она успеет. Она выстрелит. Если кто-то спрятался в кустах, чтобы причинить им с Вегой боль, она успеет подстрелить врага. Ника потянула поводок собаки по направлению к дому:
– Хорошо, идём обратно.
Вега засеменила на полусогнутых. Да что происходит? На дороге ни души. Глаза привыкли к темноте, и кроме столбиков с дорожными знаками ничего не было видно. Ничего и никого. Ника оглянулась. И ещё раз. Нет, никого. Почему так странно тогда ведёт себя собака? А Вега вдруг выгнулась, поднялась на задние лапы, дёрнула поводок и понеслась вперёд, таща за собой хозяйку. Ника перехватила поводок второй рукой. Сейчас она с трудом удерживала тридцать килограммов живого веса обеими руками. Кажется, даже проехалась ботинками по асфальту пару метров. Внезапно стало легче. Ника вздрогнула. Кто-то перехватил поводок и сдерживал напуганную собаку. И этот кто-то был прямо у неё за спиной. Обе руки были на поводке. Пневмат благополучно отдыхал в правом боковом кармане куртки.
– Осторожнее. – произнёс голос над ухом. – Почему вы одна гуляете с такой здоровой псиной?
Ника чувствовала, что не может произнести ни слова. Во рту всё пересохло, язык и нёбо были словно наждачка. Кто это? Почему он так и стоит у неё за спиной? Откуда он вообще взялся? По этой дороге никто не ходит пешком. Тут все ездят на машинах. Ах, да. И они гуляют с Вегой.
Вега между тем застыла, как статуя, и поводок больше не тянула. И это было тоже странно. Потому, что минуту назад она рвалась к дому, как сумасшедшая.
