Тема 2. Увидев будущую свекровь, Наташа остолбенела: перед ней стояла её мать, которая бросила её много лет назад…
Чем меньше времени оставалось до пятницы, тем больше пугало Наташку предстоящее событие. Не раз и не два в голове мелькала предательская мысль: сказаться больной и отменить всё к чёртовой матери! К сожалению, мать была не чёртова, а Женькина, и это в корне меняло дело.
«Надо было отложить всё ещё хотя бы на год, – думала Наташка, в тысячный уже раз оглядывая себя в зеркале. – А что? Съехались бы, пожили бы вместе без всяких там штампов в паспорте, проверили бы чувства! И свадьба эта совершенно ни к чему! Кому вообще в наше время нужна свадьба?! Платье, фата – дичь какая-то! Пережиток прошлого! А уж тем более – знакомство с родителями… Можно подумать, если я им не понравлюсь, то Женька от меня откажется! Ой, а вдруг?! Тогда я ему скажу так: знаете что, сеньор Эвдженио, а не пошли бы вы… к маме!»
И снова круговорот мыслей вывел её к отправной точке. Осталось признаться самой себе: она боится, просто отчаянно боится предстоящей встречи с потенциальной свекровью. Тем более – заграничной. Вот зачем, зачем она едет?! Сидела бы в своём Неаполе, так нет, непременно надо с места срываться, с потенциальной невесткой знакомиться, смотрины устраивать, а как же!
Наташка покосилась на мобильник. Может, попробовать уговорить Женьку всё отменить? Или действительно отложить хотя бы. Она не готова, ну никак не готова встречаться с сеньорой Джулией Галлиани! С сеньором Роберто Галлиани – пожалуйста, хоть сто порций! Потому что с мужиком любого возраста, от трёх до ста, она договорится несомненно.
Кстати, это не было позёрством. У Наташки с детства был талант – очаровывать мужчин. Ничего такого, просто они ей симпатизировали, независимо от возраста. Можете называть это природной магией. Или это была своеобразная компенсация за детство, проведённое с нелюдимым, суровым, озлобленным на весь свет отцом? Или за мать, образ которой вспоминался с годами всё более смутно: светловолосая женщина склоняется над ней, совсем ещё маленькой, шепчет: «Прости, прости, прости!» А потом – пронзительно-нежный запах духов, шаги, звук закрывающейся двери – и тишина. Вот так она и ушла тогда: из их квартиры и из их жизни, в новую, красивую, где не было места Наташке и её отцу…
