Осень того года пришла в Киев промозглой и серой, словно сама природа надела траур еще до того, как город узнал о своей беде. По разбитым, чавкающим грязью улочкам Подола уже несколько дней ползли тревожные слухи, тихие, как змеи в сухой траве. Говорили, что князь Игорь, ушедший в земли древлян за данью, слишком уж зажадничал. Что древляне, народ упрямый и дикий, стерпеть этого не смогли. Но то, что привезли сегодня на рассвете, превзошло самые страшные из этих шепотков.
Воз появился из утреннего тумана, что цеплялся за берега Днепра, медленно и неотвратимо, как сама смерть. Не княжеская богато украшенная повозка, а простая крестьянская телега, запряженная одной измученной клячей. За ней, понурив головы, шли несколько дружинников из малого княжеского отряда, те, кому посчастливилось уцелеть. Их лица были темнее грозовых туч, а в глазах стоял тот пустой, выжженный ужас, что не смыть ни медом, ни временем.
Телега остановилась посреди двора перед княжеским теремом. Город замер. Умолкли крики торговок, прекратился стук молотков в мастерских. Даже собаки, чуя ледяной запах беды, поджали хвосты и забились под заборы. Люди высыпали из домов, сбиваясь в молчаливую, напуганную толпу. Женщины прижимали к себе детей, мужчины сжимали рукояти ножей и топоров, что носили за поясом, но никто не знал, на кого направить свой гнев.
На телеге лежал длинный, бесформенный сверток, укрытый грубой, пропитанной темными пятнами рогожей. Воздух вокруг нее был тяжелым, с тошнотворным, сладковатым запахом старой крови и начавшегося тления, который не мог разогнать даже холодный осенний ветер.
Двое старших дружинников, с лицами, превратившимися в каменные маски, подошли и одним движением сдернули покрывало.
Толпа ахнула, как один человек. Мгновение стояла звенящая тишина, а затем ее прорвали первые сдавленные женские рыдания и ругань мужчин. Даже закаленные в десятках битв гридни, видевшие расчлененные тела и выпотрошенные животы, невольно отшатнулись, бледнея под густыми бородами. Один молодой воин, не сдержавшись, отвернулся и его стошнило прямо на сапоги.
