Лето было на исходе, и после того, как огромное багровое солнце утонуло в море, стало почти по-осеннему прохладно. Темное небо было густо усеяно мерцающими звездами. У костра, разведенного на берегу, между двумя большими камнями, сидели двое, юноша и девушка. Они разговаривали, тихо произнося слова, словно боясь быть услышанными или нарушить очарование окружающей их ночи.
– Ты посмотри, Настя, звезды сегодня как будто танцуют фламенко, – сказал юноша, показывая на небо. – Они почти как ты!
– А мне они кажутся похожими на жемчужины в ожерелье, – помолчав, произнесла девушка. – В самом прекрасном, какое только можно представить.
– И каждая жемчужина в этом ожерелье имеет свое имя, – юноша показал на одну из звезд. – Вот Проксима Центавра! Это самая близкая к нам звезда. Она находится на расстоянии чуть более четырех световых лет от нашей планеты, а чтобы ты могла представить себе – это в двести семьдесят тысяч раз больше расстояния от Земли до Солнца. – Он провел пальцем по небу невидимую черту. – А это Арктур из созвездия Волопаса. Если лететь на космическом корабле со скоростью света, то можно долететь до него за тридцать четыре земных года.
– Как далеко! – невольно вздрогнула девушка, словно ей стало зябко. – И как долго!
– Но до Денеба из созведия Лебедя и вовсе полторы тысячи световых лет, – с немного снисходительной улыбкой возразил юноша.
– Дима, а нет ли звезды поближе? – спросила девушка так, будто только от ее собеседника зависело это. – Вот эта, самая яркая на небе звезда. Как ее имя?
– Сириус, – проследив за ее взглядом, ответил юноша. – Она из созвездия Большого Пса. С древнегреческого языка название этой звезды переводится как «опаляющая».
И отвечая на немой вопрос девушки, он без запинки сказал:
– До нее чуть меньше девяти световых лет.
Девушка печально вздохнула. Ее пугали расстояния, о которых юноша говорил таким беспечным тоном, будто все эти звезды находились в пригороде их родного мегаполиса, и до них было рукой подать.
Увидев, что девушка загрустила, и не понимая причины этого, юноша взял ее за руку и взволнованно, как будто открывая ей тайну, которую свято хранил до этой минуты, сказал: